Adam Cwejman
Кирк был прав: когда мы перестаём разговаривать, начинается насилие.
Если веришь, что человечество находится в разгаре апокалиптической битвы с капитализмом, империализмом и фашизмом, то любые средства оправданы, даже убийство.
Чтобы поступить так, как поступил Чарли Кирк, требуются особая смелость и энергия. После 7 октября 2023 года, когда американские университеты заполнились протестующими, часто угрожавшими и жестокими как по отношению к сокурсникам, так и к сотрудникам, Кирк одним из первых начал дебаты и обсуждения. Он открыл окно для молчаливого большинства студентов.
Кроме того, он показал тем, кто присоединился к вопящей толпе, что в демократическом обществе есть и другие способы политического поведения. Он совершил нечто действительно необычные.
Во время демонстраций, направленных на то, чтобы заставить оппонентов замолчать, разговоры — не самая очевидная реакция. Естественно отступить и остаться в стороне. Тот, кто хоть раз столкнулся с кричащей толпой протестующих, не факт, что захочет испытать это ещё раз.
Когда мы перестаём разговаривать, начинается насилие, — повторял он, отвечая на вопрос: «Зачем вы это делаете?». И этот вопрос ему задавали часто, в основном оппоненты, привыкшие к искажённым карикатурам на его личность.
Они не ожидали встретить лёгкого в общении парня в футболке, который терпеливо выслушивал их аргументы, а затем отвечал. Дебаты были не единственным его занятием: он хотел достичь и привлечь молодое поколение, которое редко или никогда не встречалось с республиканскими активистами.
Кирк был одной из самых ярких звёзд республиканцев, возможно, в будущем политиком с успешной карьерой. Он был близок к администрации, особенно к Дж. Д. Вэнсу, которого он рекомендовал на пост вице-президента Дональду Трампу. Он был одним из ключевых фигур движения MAGA, которое строит Трамп в течение последнего десятилетия.
Во многих обзорах его деятельности по обе стороны Атлантики его часто называют «поляризующим». Но это определение утратило своё истинное значение.
Кирк просто воплощал кредо современного американского консервативного движения: меритократию, веру в Конституцию, социально-консервативные ценности и защиту идеалов Просвещения. Иногда он говорил как либертарианец, иногда как более чистый консерватор. Но этого было достаточно, чтобы сделать его мишенью. Увы, это неудивительно.
В последние годы в англосаксонском мире слова всё чаще отождествляются с насилием. Дебаты и разговоры всё чаще воспринимаются как нечто устаревшее, замшелая форма проявления власти. Врага не слушают, его уничтожают. Эта точка зрения объединяет радикальных левых и крайне правых.
Согласно такому взгляду на мир, вы либо угнетатель, либо угнетённый, власть имущий или бессильный. Вездесущий фашизм или марксистский заговор встречают не дружескими фразами, а сопротивлением. В таком идеологическом климате существует только конфликт, никогда - демократический диалог.
Во время crescendo движения Black Lives Matter летом 2020 года часто звучала фраза «Молчание — это насилие». Другими словами: нежелание сказать то, чего требует идеология, приравнивается к насилию. Отсюда уже недалеко до того, чтобы объявить высказанные идеологически неверные мнения ещё более опасным насилием.
Именно поэтому деятельность Кирка воспринималась как враждебный акт насилия, ещё один способ угнетения со стороны власти. Если повсюду видеть предателей, оккупантов и идеологические заговоры, то до насилия рукой подать.
Мы можем думать, что Соединённые Штаты — это нечто чудное и далёкое, а их политические конфликты — экстремальные и чуждые. Но ментальная дистанция значительно короче географической. Швеция стала, в какой-то степени, частью Ближнего Востока, когда Ближний Восток пришёл в Швецию. Именно поэтому мы переняли радикализм, как политический, так и религиозный, который существует в том регионе. Подобным образом, мы являемся частью англосаксонской культурной сферы — через СМИ, культуру, индустрию развлечений и академическую среду.
Нюансы и интенсивность могут различаться. Но то, что происходит там, происходит и здесь, пусть и в меньших масштабах. Достаточно вспомнить относительно ограниченное насилие и ущерб, произошедшие в центре Гётеборга в 2020 году, как прямое продолжение событий того, что произошло тем летом в США. Здесь, как и у американцев, у нас также есть идеологическая подоплёка, которая постоянно находит новые креативные способы мотивации политического насилия. И это происходит также внутри шведских университетов и институтов.
Например, шведский активист Андреас Мальм давно выступает за насилие во имя борьбы с изменением климата, а также поддерживает наиболее опасные исламистские террористические группировки на Ближнем Востоке. В США подобные фальшивые интеллектуальные манипуляции давно оправдывают политическое насилие во имя борьбы с расизмом или фашизмом.
Если веришь, что человечество находится в разгаре апокалиптической битвы с капитализмом, империализмом, сионизмом и «ископаемой экономикой», то все средства допустимы. Вы ничем не отличаетесь от самых фанатичных противников абортов, которые верят в ежедневное совершение массовых убийств и поэтому считают себя вправе убивать врачей.
Тот, кто начинает убивать политических оппонентов, делает это не из чистого зла, а в качестве «акта сопротивления» или самообороны. Именно так Андерс Беринг Брейвик оправдывал массовое убийство молодых норвежских социал-демократов. Именно так революционеры всегда объясняли и оправдывали свои действия – как необходимость.
Если вы видите в мире только бесконечные конфликты и повсеместное угнетение, то действия значат всё, а слова – ничего. Кирк был прав: когда мы перестаём говорить, начинается насилие. Добавлю, что есть те, кто не хочет, чтобы мы говорили, кто точит ножи и зовёт на кровавый бой. С них глаз спускать нельзя.
