* * *

      Для страданий, горших вдвое,
      Возвратил вас ад кромешный,
      О, святые и герои
      Нашей Руси многогрешной.

      Костыли и деревяшки,
      Ноют раны в день ненастный.
      Вы свершили подвиг тяжкий,
      И прекрасный, и напрасный.

      Тело немощно и хило,
      Только голос тверже стали
      Говорит о днях печали,
      О сраженьях и могилах.

      А другой молчит, заплакав,
      Им взволнованный глубоко,
      Как Улисс в стране Феаков
      Слушал древле Демодока.

      Может быть, чрез ряд столетий
      И о вас расскажут дети,

      И поэт, Гомеру равный,
      Возвестит ваш подвиг славный.

      А пока – хвалите Бога
      И за этот день осенний.
      Сладость жизни сей убогой
      Всех даров благословенней.

      Симбирск, лето 1918

* * *

      Бессонница томит. И хочется
      Слагать неправильные строки,
      Чтобы избавиться от одиночества.
      О том, что во Владивостоке,
      А может быть, дальше – в Иокогаме,
      Или уехал на Филиппины,
      Бродишь по дороге с босяками
      Или продаешь апельсины.
      Ты мог бы стать великим ученым,
      При котором Менделеев говорил бы с опаской,
      А ты шляешься по игорным притонам
      И делаешь из жизни дикую сказку;
      Мечешься по земле, как по клетке,
      Меряешь океаны, как лужи.
      Эх, женить бы тебя на домоседке,
      Только не вышло бы хуже.
      Вдруг ты зачахнешь, как горилла,
      Похищенный с милого юга,
      Глядя на уходящие ветрила,
      Эолом натянутые туго.

      Омск, 1919