Российская интеллигенция тоже переживала

Андрей Вознесенский

Анафема

Памяти Пабло Неруды

Лежите Вы в Чили, как в братской могиле.
Неруду убили!

Убийцы с натруженными руками
подходят с искусственными венками.

Солдаты покинули Ваши ворота.
Ваш арест окончен. Ваш выигран раунд.
Поэт умирает –
погибла свобода.
Погибла свобода –
поэт умирает.

Лежите Вы навзничь, цветами увитый,
как Лорка лежал, молодой и убитый.
Матильду, красивую и прямую,
пудовые слезы
к телу
пригнули.

Поэтов
тираны не понимают,
когда понимают –
тогда
убивают.

Убийцы над Вами от бешенства плакали
и жгли Ваши книги,
как вечные факелы!

Оливковый Пабло с глазами лиловыми,
единственный певчий
среди титулованных,
Вы звали на палубы,
на дни рождения!..

Застолья совместны,
но смерти – раздельные...

Вы звали меня почитать стадионам –
на всех стадионах кричат заключенные!

Поэта убили, Великого Пленника...
Вы, братья Неруды,
затворами лязгая,
наденьте на лацканы
черные ленточки,
как некогда алые, партизанские!

Минута молчанья? Минута анафемы
заменит некрологи и эпитафии.

Анафема вам, солдафонская мафия,
анафема!
Немного спаслось за рубеж
на «Ильюшине»...
Анафема демократичным иллюзиям!

Убийцам поэтов, по списку, алфавитно –
анафема!
Анафема!
Анафема!

И всем, равнодушным к кровавой анархии, -
анафема!
Анафема!
Анафема!

Пустите меня на могилу Неруды.
Горсть русской земли принесу. И побуду.

Прощусь, проглотивши тоску и стыдобу,
с последним поэтом убитой свободы.

Как поссорились Бен Сарнов и Лёва Копелев

Я шел по нашей Первой Аэропортовской, а он — мне навстречу.
Фигура его была величественна: рост, борода, большая суковатая палка в руке — ни дать, ни взять — библейский пророк.
Подойдя ко мне совсем близко, он нагнулся к моему уху и трагическим шепотом сообщил:
— Альенде убили.
Я сказал:
— Собаке собачья смерть.

Лёва поднял свою палку и замахнулся на меня: еще секунда и в своем праведном гневе он обрушил бы ее на мою голову.
С трудом удержавшись от физической расправы, он сказал:
— Как ты не понимаешь! Ведь теперь к власти придет генерал Пиночет.
Я сказал:
— И отлично! Если бы у нас в семнадцатом году к власти пришел генерал Корнилов, Россия давно была бы демократической страной. Как сейчас Испания. Генералы приходят и уходят, а вы, бандиты (я имел в виду коммунистов), если уж вам удается захватить власть, сами никогда не уйдете, пока не доведете страну до ручки.
Палкой он больше замахиваться не стал, а просто отвернулся от меня и пошел, как от человека, с которым ему не о чем больше разговаривать.