Граница политики и совести
Мигрантский кризис на границе Беларуси с Польшей, а значит, и с Евросоюзом, начался за несколько месяцев до второго этапа атаки России на Украину. В июне 2021 года начались массовые попытки нелегального пересечения границы Литвы с территории Беларуси. В августе в Польшу пытались прорваться главным образом люди, бежавшие с Ближнего Востока. Польские власти — тогда у руля была партия «Право и справедливость» — объявили, что Лукашенко развязал гибридную войну. Оружием в этом конфликте стали эмигранты, которых привозили в Беларусь с Ближнего Востока и из Северной Африки, а потом направляли на штурм границы.
ПиС боролся с мигрантами при помощи пуш-бэков, то есть перебрасывая обратно на территорию Беларуси людей, которые пересекли польскую границу. Однако международное право запрещает такие действия в отношении тех, кто обратился за международной защитой в связи с преследованиями на родине.
В Польше, сильно разделенной в политическом отношении сформировались диаметрально противоположные мнения относительно того, как следует поступить с беженцами.
Сторонники правой ПиС превозносили пограничную службу, нахваливая ее эффективность в защите границ. Сторонники же оппозиционной ГП обращали внимание на примеры жестокости, в том числе на скандальный случай переброски — буквально, физически — на сторону Беларуси беременной женщины.
ПиС ввел в приграничной зоне своего рода локальное чрезвычайное положение. Доступ представителям СМИ и группам , организующим помощь беженцам, был закрыт. Власти начали строительство приграничного забора: на отрезке протяженностью в 180 километров выросла стена высотой пять с лишним метров, наверху — колючая проволока.
Сразу напрашивается сравнение с Берлинской стеной, которая отделила социалистическую Германию от Западного Берлина, или с забором, отделяющим Палестину от Израиля. Это примеры, несомненно, вызывающие отрицательные ассоциации. А как насчет стены, отделяющей Соединенные Штаты от Мексики? А ведь США — это страна, которая кажется полякам меккой демократии.
Оппозиционная пресса рассказывала зачастую весьма драматичные истории. Она сосредотачивалась на судьбах отдельных людей, которые в своих странах столкнулись с политическим преследованием, иногда с пытками, — и которых, тем не менее, вышвырнули из Польши. Некоторые кочевали зимой по лесу, некоторые умирали.
О человеческих трагедиях рассказывается в фильме Агнешки Холланд «Зеленая граница» (Zielona granica, 2023). Эмоциональная картина еще больше разделила польское общество. Холланд обвинили в антиполонизме, предательстве — и все это, конечно, в намного более сильных выражениях.
В октябре 2023 года партия «Право и справедливость» потеряла власть. Выборы выиграла оппозиция. Под влиянием ее предвыборной кампании, в которой резко критиковались действия ПиС на границе, многие избиратели предполагали, что новая правящая партия изменит ситуацию: что прекратятся пуш-бэки и все мигранты, ищущие помощи, получат ее в Польше. Ничего подобного, однако, не произошло. Внезапно недавние оппозиционеры начали проводить политику, сходную с тем, что делал прежде ПиС. Почему?
Объяснения бывали изобретательными. Например , один из министров заявил, что прежде оппозиционные политики не видели полной картины ситуации на границе, потому что у них не было доступа к засекреченной информации.
В то же время СМИ, связанные с новой властью, стали вдруг представлять совершенно иной образ ситуации, чем до тех пор. Получалось, что еще несколько месяцев назад границу пробовали пересечь бедные матери с детьми, а сейчас ее штурмуют толпы оголтелых мужчин.
Кульминацией напряжения на границе стала смерть польского солдата. 28 мая уроженец Ближнего Востока ударил ножом 21-летнего польского сержанта Матеуша Ситека. Несколько дней спустя тот умер.
Дискуссия достигла апогея абсурда , когда в смерти сержанта обвинили Агнешку Холланд.
Сейчас , по прошествии времени после выборов, некоторые почувствовали, что их попросту обманули в том, что касается границы. Люди осознали, что никакого принципиального изменения не будет.
С момента вступления в должность премьера Дональда Туска Польша вытолкнула на территорию Беларуси 1 770 человек. Среди них были беременные женщины и дети. В этот период на границе умерло пятеро мигрантов.
И тут стоит задуматься: может быть , ПиС с самого начала был прав? Хоть он и играл на отвратительных эмоциях, говоря, что в Польшу стремятся «чурки», которые будут насиловать полек — может, политически решение было верным?
Как мы можем видеть , каждый поворот этой истории порождает новые сомнения. «Вот и замечательно!» — могли бы воскликнуть Путин и Лукашенко.
Собственно говоря , о том, что вопрос границы стал водоразделом между политиками «Права и справедливости» и «Гражданской платформы», можно забыть. Его просто раздули во время предвыборной кампании.
Эмоционально нужно встать на сторону людей. Эмоционально нас не могут оставить безразличными фотографии измученных беженцев, скитающихся по польским лесам в страхе перед пограничной службой. Поляки имеют право возмущаться, поскольку они чувствуют, что разделяют моральную ответственность за происходящее.
С другой стороны, эмоции правят и теми, кто боится культурно-религиозного нашествия на Польшу. Хотя их ожидания, касающиеся защиты границы, как раз совпадают с трезвыми размышлениями политиков.
«Попытка незаконного пересечения границы» — это зачастую эвфемизм. Беженцы бросают в польских солдат камни , нападают на них с палками. Это больше похоже на уличные беспорядки или столкновения полиции с футбольными фанатами.
Ситуация на польско-белорусской границе может вызывать непонимание и по другой причине. Почему поляки приняли два миллиона беженцев с Украины, но отвернулись от едва ли тысячи беглецов с Ближнего Востока и из Африки? Это отдельная большая тема.
Похоже , в оценке ситуации на польско-белорусской границе наши эмоции и моральные принципы вступают в противоречие с государственными интересами. Благородные душевные порывы в долгосрочной перспективе могут обернуться против нас самих.
Но есть и обратная сторона медали — если мы откажемся от наших моральных принципов ради политики, то зачем нам вся эта демократия и права человека?
Comments (2)
Почему поляки приняли два миллиона беженцев с Украины, но отвернулись от едва ли тысячи беглецов с Ближнего Востока и из Африки?
так это не вопрос, а ответ
Нет ли тут белого супрематизма? 😉