Раскол и насилие
Комментарий Майкла Барона
Мы, американцы, кажется, продолжаем жить в двух разных странах. Об этом свидетельствуют два события, оказавшиеся на прошлой неделе в новостях, и разительно разные реакции на них.
Первое — осуждение во Флориде Райана Рауса, второго человека, который пытался убить Дональда Трампа, тогда ещё кандидата в президенты, в середине сентября 2024 года. В печатной версии The New York Times эта новость была спрятана на странице А24.
Совсем иначе освещалось возвращение Джимми Киммела, третьего по рейтингам ведущего вечерних шоу, после отстранения на прошлой неделе.
Причиной стало заявление Киммела: «Банда MAGA отчаянно пытается представить этого парня, убившего Чарли Кирка, кем угодно, только не одним из них, и делает всё, чтобы извлечь из этого политическую выгоду».
Вероятно, Киммел считал, что говорит правду сильным мира сего, на самом деле он озвучивал ложь тем, кто был готов в неё поверить. Конечно, это не оправдывает председателя Федеральной комиссии по связи Брендана Карра, который выступил с откровенно бандитскими угрозами, из-за которых ABC, возможно, и сняла Киммела с эфира. Контраст разительный и позорный с его собственными справедливыми протестами против подавления свободы слова администрацией Байдена. Государство не должно ограничивать свободу высказываний, защищённую Первой поправкой.
И всё же странно видеть, как Киммела чествуют как мученика за свободу слова, тогда как он всего лишь повторил ту самую «дезинформацию», которую так часто клеймили демократы Байдена. Его монолог стал примером того, что мой коллега из Washington Examiner Тимоти Карни назвал «распространением конспирологической версии о том, что убийца Кирка был республиканцем, правым или сторонником MAGA».
Эта версия опровергнута опубликованными полицией письмами обвиняемого и его трансгендерного партнёра. Но избиратели-демократы, похоже, не хотят делать очевидные выводы. Трудно признать, что человек со схожими взглядами совершил ужасное преступление, особенно если ты привык гордиться своей «просвещённостью» и моральным превосходством.
Впрочем, когда речь идёт о таком чудовище, как Трамп, некоторым, кажется, уже всё равно. Согласно опросу YouGov, проведённому после убийства Кирка, 10% либералов и 24% «ультралибералов» считали допустимым радоваться смерти публичной фигуры. Среди консерваторов так ответили лишь 4%, а среди «ультраконсерваторов» — всего 3%. Аналогично, консерваторы значительно чаще либералов заявляют, что политическое насилие никогда не оправдано.
В любом случае, надо отметить что, одним из самых сильных осуждений политического насилия после убийства Кирка стало заявление сенатора Берни Сандерса (независимого от Вермонта).
Политические убийства в целом нельзя рассматривать как «тенденцию» — чаще всего это поступки неадекватных людей. Так было в случае с покушением на конгрессвумен-демократку Габриэль Гиффордс в 2011 году или убийством бывшего спикера палаты представителей Миннесоты Мелиссы Хортман прошлым летом.
Но если говорить о последних годах, то насилие со стороны людей вменяемых чаще исходило с левой стороны политического спектра. Вспомним, например, добровольца кампании Сандерса, который в 2017 году открыл стрельбу во время бейсбольного матча, тяжело ранив тогдашнего «кнута большинства» Стива Скализе. Сандерс, напомню, и в тот раз резко и однозначно осудил атаку.
Сегодня голос Сандерса один из самых авторитетных, но создаётся впечатление, что многие — особенно молодые либералы — его просто не слышат. Они, что видно по опросам и ситуации во многих элитных кампусах, готовы оправдывать политическое насилие или даже участвовать в нем.
Возможно, это отражает отчаяние, поскольку история внезапно перестала двигаться в правильном направлении. Прогрессивные демократы, как пишет Росс Даутат в своей колонке в Times, увидели, как «вера в почти неизбежную левую траекторию истории, гарантированное многорасовое большинство Демократической партии, уступает место повторяющимся шокам эпохи популизма. Период необычайного культурного влияния, революционного пыла в сочетании с административной властью, который достиг пика в 2020 и 2021 годах, с тех пор сходит на нет».
Либеральные инфлюенсеры, сбежавшие из Twitter после прихода Илона Маска и отмены цензуры нелевых взглядов, обосновались в новой «либеральной» сети Bluesky, фактически отгородив себя от остальной Америки. «Прогрессивный эпистемический пузырь становится просто опасным», — пишет аналитик Нейт Сильвер, именующий себя либерал-демократом. «Он ширится, поглощает “реальность”, и некогда рациональные комментаторы, однажды попав туда, не могут выйти за его пределы».
И в этом пузыре, увы, слишком много тех, кто не испытывает отвращение к убийству. Сливший проект решения Верховного суда о пересмотре дела Roe v. Wade, прекрасно понимал, что подвергает опасности жизнь нескольких судей. А тот, кто планировал покушение на Бретта Кавано, всерьёз рассматривал убийство сразу трёх судей.
На прошлой неделе бывший сотрудник профсоюза учителей открыл огонь в филиале ABC в Сакраменто, по-видимому, протестуя против отстранения Киммела, и оставил записку, в которой говорилось, что агенты ФБР будут следующими.
Напротив, Кирк «был одним из самых эффективных строителей институтов и создателей коалиций в Соединенных Штатах», — пишет китаевед Таннер Грир. «Он понял, как заставить работать консервативный популизм». Он учил и другим вещам.
«Мы не отвечаем на ненависть ненавистью», — сказала его вдова, Эрика Кирк, на поминальной службе, простив человека, который убил её мужа.
Это, несомненно, удивило — поразило — другую половину Америки, которая не разделяет её взглядов. Как написал Бартон Свайм в The Wall Street Journal на прошлой неделе: «В то время как консерваторы вынуждены знать, что говорят и пишут их оппоненты слева — настолько распространены их идеи и установки в наших культурных институтах — либералы и прогрессисты не чувствуют соответствующей необходимости знать мнения правых».
Половина Америки, которая видит в своих дипломах знак морального превосходства, не видит нужды понимать другую половину и отказывается осудить насилие, исходящее от тех, кто разделяет их взгляды.
Comments (1)
Gemini объясняет непонятное слово
Слово «эпистемический» (или «эпистемологический») происходит от греческого слова epistēmē (ϵπιστημˊη), что означает «знание», «умение» или «наука».
В общем смысле, эпистемический означает относящийся к знанию, познанию или теории знания (эпистемологии).
В зависимости от контекста, это слово используется для описания:
В философии (Эпистемология): Относящийся к тому, как мы знаем, что такое знание, как оно приобретается и какова его достоверность (истинность).
Пример:
Эпистемическая проблема.
В общем языке (как в тексте): Относящийся к способам получения и оценки информации или особенностям определённой системы убеждений. В данном случае, фраза «эпистемический пузырь» означает информационный или социальный «пузырь», в котором люди получают информацию, которая только подтверждает их существующие убеждения, и не сталкиваются с альтернативными точками зрения, что искажает их представление о реальности.